«Ибо какая польза человеку,
если он приобретёт весь мир,
а душе своей повредит?»
(Мк. 8, 36)
Мир и душа
Горе нам, развращённым и погибающим! Каждый имеет в виду только свою пользу, но мало кто – общую. Разум наш занят чем угодно, только не делами веры: в голове – корыстолюбие, а Евангелие у ног; сперва – мирское, а затем – духовное. Выше всего – польза и выгода; сначала деньги, а потом Закон Божий. Сверху – лихоимство, а снизу – Вера. А Бог, а душа?! Это на конец, это ниже всего! Мир полностью поглотил нас, и мы забыли о своей душе.
Мир и душа – земное и небесное!
Вот два предмета, о которых мы судим ложно. Вся наша забота, вся любовь и попечение обращены на мир. А на долю души осталось нерадение и небрежение. В чём причина? Наша духовная слепота! Мы ценим то, что видим, а
что не видим – того не ценим. Дорогой предмет, драгоценное украшение мы храним с такой тщательностью, что готовы, если бы это было возможно, спрятать его в сердце.
А ведь всем этим мы не купим себе рая – вечной радости жизни. Мы хорошо знаем, что такое мир, но поистине не знаем, что такое душа. Дорогие мои, душа – это благородное, драгоценное существо, которое не может пойти в обмен на что-либо. Мы не видим ни красоты души, не знаем ни природы её и не ценим её, как следовало бы, по причине своей духовной слепоты.
О, неувядаемая красота души! Как вы себе представляете Царство Небесное, райское блаженство, славу праведных?
Это не что иное, как созерцание лица Божия. Лик Божий так прекрасен, что святые Ангелы готовы всегда на него взирать.
Они с жаждою смотрят на этот неисчерпаемый источник света. Если бы Он на мгновение явился в аду – ад превратился бы в рай. Образ этого Божественного лика есть душа.
Что же даст человек взамен души своей? Чем он может заменить существо такое прекрасное, подобного которому нельзя найти ни на небе, ни на земле?
И созерцая свою душу, на которой Бог начертал свой образ – образ Божественной благодати, могу ли я после этого взирать на какую-либо другую красоту в этом мире?
Что такое душа с благодатью Божией? Это невеста, подруга Ангелов, наследница Рая; царица, украшенная всем богатством Божественных даров.
Чем становится душа, когда потеряет Божественную благодать? Поношением для ангелов, изгнанницей из рая, нищею пленницей дьявола.
Возможно ли, чтобы человек желал причинить себе несчастье утратить Божественную благодать – это высшее благо? Вместе с ней он утрачивает жизнь и душу, землю и небо, вечную славу, утрачивает навеки Бога, утрачивает
всё – это ли не безпредельное зло?
И это вполне справедливо, что мы не имеем ничего драгоценнее души, и всё же ничего мы так мало не ценим, как душу. Это многоценное сокровище мы отдаём за мгновенное наслаждение грехом, мы меняем её на ничтожное
богатство, мы предаём её ради однодневного блеска временной славы. Мы забываем, что имеем душу, ради которой создано всё небесное и земное, ради которой трудится природа, движется небо, сияет солнце, плодоносит земля, появляются растения и животные; ради которой насаждён рай, уготовано Царство Небесное, безконечное блаженство, безпредельная слава и все вообще блага вечной жизни – «иже око не виде, ухо не слыша, и на сердце человеку невзыдоша» ( I Кор. 2, 9).
И, попуская нам испытания или наказания, человеколюбец Бог душу нашу вручил ангелу-хранителю, чтобы он покрывал её, смотрел за ней и хранил её «от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща и беса полуденного» (Пс. 90, 5–6). Так как только душа и есть то, что даёт человеку жизнь в этом мире и надежду на блаженную жизнь в раю. Так, если мы погубим душу свою, то потеряем всё – и мир, и рай, потеряем навсегда, навечно.
Почему? «Если погубим её, чем жить будем?» Не будем забывать, что этот суетный и тленный мир со всем красивым, хорошим и ценным, со всем, что в нём есть, имеет положенный конец. «Преходит бо образ мира сего» (I Кор. 7, 31).
Рано или поздно придёт смерть и принесёт с собой всему конец. Всё, что мы имеем, рано или поздно оставляет нас; или мы сами оставляем всё, когда умираем. «Всяка плоть яко трава и всяка слава человеча, яко цвет травный; исше трава и цвет его отпаде» (Ис. 40, 67).
Когда внезапное стихийное бедствие лишает нас крова, близких, когда грабители крадут наше имущество, когда мы лишаемся высокого служебного положения, мы от волнения почти теряем рассудок. А то, что бушующее
пламя тлетворных страстей сжигает дотла наше сердце и губит душу, об этом мы почти никогда не задумываемся. Но ведь, если я потеряю вещь, я смогу снова её приобрести; если потеряю честь, могу снова её вернуть; если я потеряю здоровье, могу излечиться; если потеряю свободу, могу её искупить; если даже потеряю самую жизнь, могу воскреснуть. Так я верую: «Чаю воскресения мертвых».
Но если я погублю душу, нет уже выкупа, нет исцеления, нет воскресения: я потерял её раз и навсегда!
А если придёт естественная или внезапная смерть и найдёт нас отягощёнными мирскими заботами (не дай Бог этого!), и мы умрём, не покаявшись, то погубим свою душу, обречём её на вечное мучение в аду, где нет надежды на освобождение, ибо «во аде нет покаяния».
И несчастная душа, однажды заключённая в аду, будет заключена навсегда! Она погибла, погибла уже навсегда!
О душа моя! Чтобы только не погибнуть тебе, пусть лучше погибнет для меня сейчас весь мир со всем, что он имеет хорошего и прекрасного. Да и что такое мир? Краткое сновидение. А ты, душа моя, – драгоценнейшее, прекраснейшее творение Господа, ты – образ Божий, и погубив тебя, я теряю всё. Ты безсмертна, и потерять тебя раз – значит потерять навеки!
Зачем мне губить тебя? Разве ты, душа, чужая мне? Или ты принадлежишь смертельному врагу моему? Нет, нет, ты моя душа! Кто не ценит свою душу в тысячу раз дороже этого суетного и тленного мира, тот или недостоин иметь её, или же уже не имеет её.
Не заботясь о своей душе, мы забываем страх Божий.
Не помня о своей душе, мы поступаем с жизнью своей как убийцы. О несправедливость человеческая, о несчастье безсмертной души! «Что другое ты должен делать, как не заботиться только о своей душе, отложив все другие заботы», – говорит Василий Великий.
Душа и мир – это две такие темы, о которых люди судят превратно и несправедливо. Вся забота людей, вся любовь и попечение обращены на мир. А на долю души остаётся нерадение и небрежение. Исполняются все требования
мира, а не самые скромные нужды души.
Сыне Божий! Распятый Иисусе мой! Ты сделал всё, что могла совершить крайняя Твоя благость, чтобы спасти нас!
А мы, мы делаем всё, что только может сделать крайняя злоба, чтобы погубить наши души.
О безпредельное снисхождение и неизреченное долготерпение Божие. Он дал Сыну Своему умереть ради спасения человека, – человека, бывшего ему врагом. В этом безконечная любовь Божия к нам. И в воздаяние за жизнь
и кровь Своего Единородного Сына Он не требует нашей крови. Он требует только одного – нашей любви!
И неужели за столь великие благодеяния Бог не может получить воздаяния? За Свою Божественную любовь – любовь человека к Себе? Какой благодарности мы должны быть исполнены за то, что родились в истинном свете
христианства. Но мы слепы и неблагодарны, так как не видим и не хотим знать такого великого благодеяния. Мы всё ещё оставляем в плену души наши, мы рабствуем греху, мы ещё далеки от сердечного раскаяния и сокрушения.
Не каменное ли сердце у нас, что не смягчается оно пред безпредельной Божией милостью? Ведь только злые духи безнадёжно упорны во зле, нераскаянны, и потому они вечные враги Бога и никогда не сделаются Его друзьями.
Но мы-то всегда можем сделаться друзьями Божьими и… всё-таки не хотим. Пусть Христос вочеловечился, пострадал, пусть был распят, умер, пусть Он всю кровь до капли пролил за нас – мы всё-таки своими злыми делами отвергаем Его безценный дар.
Мы не бесы, но возможно ли признать в нас людей? Мы, с природой человека, но с расположением бесовским? Рождённые и воспитанные в этом безумном, безумном мире, мы крепко опутаны его многоразличными узами!
«Мир во зле лежит», – говорит Иоанн Богослов.
Да, «мир во зле лежит»! Но, милостивый Господи, умоляю Тебя: не довольно ли страданий? Зачем ещё продлевать их? Довольно и предовольно той крови, которую Спаситель уже пролил для нашего спасения.
Иисусе мой! Душа души моей! Не прогневайся на меня: я не отступлю от Тебя!
О, если бы возможно было, я скрыл бы Тебя в глубине сердца моего. Но горе мне! Моё сердце осквернено грехами, и я трепещу, что Тебе, Чистейшему, угоднее идти на Крест, чем оставаться в моём нечистом сердце.
Пусть так! Но дай мне последовать за Тобой с моими слезами и словом моим. И сегодня, как 2000 лет назад, Спаситель мой простирает к нам со Креста Свои руки: Его глубочайшая любовь ищет нас и горестно воздыхает: «Как часто хотел Я собрать вас, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели» (Лк. 13, 34).
(Продолжение следует)