О Чарли Кирке и его высказываниях митрополит Симферопольский и Крымский Тихон (Шевкунов)
Ещё неделю назад имя Чарли Кирка было практически неизвестно в России. Он ворвался в наше информационное пространство как взрыв сверхновой, породив волну негодования и восхищения. Одни увидели в нём воплощение неприемлемых ценностей и отреагировали с нескрываемой ненавистью и возмущением: «Как американец (американец!) может быть таким?!»
Другие с изумлением и болью, что его уже больше нет среди живых, открыли для себя неожиданного единомышленника. Смерть, без сомнения, стала и главной проповедью, и вершиной служения Чарльза Кирка. Она же высветила его законченный образ, полный веры, решимости и христианской любви, опровергая клевету тех, которые читают Евангелие с закрытыми глазами души и не понимают, что убеждённое отстаивание евангельской правды и есть любовь в действии.
Убийца и все стоявшие за ним безсильны поставить точку в бытии человека, верующего во Христа. А в миллионах сердец его единомышленников и друзей мученическая смерть Чарли вдохнула новую, многократно умноженную жизнь для служения их целям, мыслям, убеждениям. В эпоху постправды, релятивизма и воинствующего либерализма, когда реальность конструируется СМИ и социальными сетями, а конформизм стал нормой, истина тонет в море политкорректности. Чарли Кирк осмелился идти против течения.
Он не признавал полутонов, компромиссов и сделок с совестью. Ему было плевать на то, что модно, что принято, что диктует толпа. Он позволял себе небывалую в наше время роскошь – называть вещи своими именами, даже если это означало, что за таким царственным выбором без всяких сомнений неизбежно придёт череда расплат, вплоть до самых страшных.
Что особенно восхищает в фигуре Чарли Кирка – это его готовность идти со словом о Царствии Небесном, о традиционных ценностях, о консервативных принципах в самые, казалось бы, неподходящие места, обитатели которых в большинстве своём и слышать ничего подобного не желают!
Он выбрал «миссионерское поле», быть может, самое важное, но, как мы убедились, отнюдь не безопасное, примерно такое же, как проповедь где-нибудь в племени людоедов. Студенческие кампусы, молодёжная среда поколений Z и Y. Но Чарли Кирк и среди этих, столь по-христиански любимых им молодых и агрессивных индивидуумов, в каждом из которых видел образ и подобие Божие, не боялся показаться «белой вороной», не боялся идти против течения, не боялся говорить правду – и именно так, как он её понимал, пусть это сплошь и рядом вызывало гнев и неприятие. Пример Чарли – урок для нас.
Вот что пишет о нём Джордан Петерсон: «Чарли возник из ниоткуда 10 лет назад и создал самую влиятельную в мире организацию молодых консерваторов. Причём сделал он это с нуля. Он сделал это, посещая университеты практически в одиночку, расставляя карточные столы, предлагая дискутировать и обсуждать все вопросы, которые не обсуждались и не
дискутировались в этих местах, созданных именно для этой цели, создавая консервативные клубы в кампусах по всем Соединённым Штатам, создавая низовые организации, учась вести дебаты, несмотря на то что сам он не учился в колледже».
Нельзя недооценивать великий труд множества российских миссионеров за последние десятилетия. Но не открою тайны, если напомню, что у нас совсем ещё не изжита вековая хроническая немощь – тяга к подражанию Западу, в крайностях своих переходящая в нечто противоположное проповеди.
Некоторые православные миссионеры, движимые, безусловно, самыми благими намерениями, насмотревшись на западных модернистских проповедников, пытаются понравиться всем и, подстраиваясь под вкусы молодёжи, размениваются на пошловатые шутки и игривые «миссионерские приёмчики». Пример и поразительные успехи Чарли Кирка, который, казалось бы, пришёл из той же западной культуры, но использовал совершенно иные подходы, заставляет нас задуматься о том, что является по-настоящему действенным в миссии.
У Чарли хватало ума и такта уважать интеллект своих молодых собеседников, говорить с ними серьёзно, на равных, не опускаясь до клоунады. Чарли Кирк говорил в первую очередь то, во что верил. Его искренняя страсть, принципиальность и убеждённость заражали молодёжь, заставляли её думать.
Именно за это его полюбили и возненавидели, и равнодушным он не оставил никого.
Жизнь и смерть Чарли Кирка, дело его жизни не могут не вызывать глубочайшего уважения. Ведь его противостояние отступлению – тому, что наш православный старец отец Иоанн (Крестьянкин) называл «шествием разрушителя», – несмотря на конфессиональную разницу, оказалось удивительно созвучным для многих из нас.