Николай Леонов - Россия, вообще-то, бессмертна

Генерал-лейтенант Н.С.ЛЕОНОВ, бывший начальник аналитического управления внешней разведки КГБ СССР в передаче «Реальное время» на радио «Финам FM» размышляет о том, что ждёт Россию в 2009г.

 Что ожидает Россию в 2009 году?
Гость: НИКОЛАЙ ЛЕОНОВ, генерал-лейтенант, профессор, публицист, доктор исторических наук, бывший глава Аналитического управления внешней разведки КГБ СССР.
Реальное время 13/01/2009 19:05

ПРОНЬКО: Добрый вечер! У микрофона Юрий Пронько. Мы начинаем ежедневную интерактивную программу «Реальное время» на радио «Финам FM». Сегодня нашим экспертом будет человек, с которым в минувшем году у вас уже была возможность познакомиться здесь, в рамках нашей программы. Это генерал-лейтенант, профессор, публицист, доктор исторических наук, бывший глава Аналитического управления внешней разведки КГБ СССР Николай Леонов. Николай Сергеевич, добрый вечер! Рад видеть.
ЛЕОНОВ: Добрый вечер!
ПРОНЬКО: С прошедшими! И с наступающими!
ЛЕОНОВ: Спасибо! И вас также.
ПРОНЬКО: Непрекращающиеся российские праздники. Сразу вам скажу и вот доложу нашим радиослушателям, наша минувшая встреча в прошлом году имела очень большой резонанс, около 180 комментариев только на сайте finam.fm от слушателей. Затем этот материал стал жить своей жизнью, на другие ветки уже без нашего участия материал пошел. Знаю, что к нам обращался такой достаточно крупный издательский дом с просьбой дать право опубликовать это интервью. Мы его предоставили, причем безвозмездно абсолютно. Вы знаете, Николай Сергеевич, у меня такое чувство, что люди соскучились, в буквальном смысле соскучились по правдивой информации. Не по пропаганде, а именно по информации. Я в самом начале, прежде, чем мы начнем нашу сегодняшнюю дискуссию, напомню средства коммуникации для слушателей «Финам FM». Это многоканальный телефон    730-73-70   . Кроме того, вы можете воспользоваться нашим сайтом в интернете finam.fm. Тема нашей сегодняшней программы – мы с Николаем Сергеевичем поговорим о том, что ждет Россию и самое главное ее граждан в ближайшие 12 месяцев наступившего нового 2009-го года. Николай Сергеевич, у вас как прогноз-то, каков? Радужный, пессимистичный?
ЛЕОНОВ: Да хуже всего давать тяжелые прогнозы. Раньше за такие вещи черные обычно рубили голову тем, кто их приносил.
ПРОНЬКО: Но времена изменились.
ЛЕОНОВ: Времена изменились, слава богу, может быть изменились в этом отношении. Хотя, конечно, никому не очень приятно слышать горькие прогнозы. А прогнозы, конечно, просто не могут быть оптимистичными при всем желании вытянуть из себя какой-то натужный оптимизм. Ведь смотрите, 1 января, начало этого года ознаменовалось тем, что власти объявили о повышении цен на квартплату, на газ, на свет, на воду на 25-30%.
ПРОНЬКО: Были изменены тарифы естественных монополий.
ЛЕОНОВ: Тарифы, совершенно верно, транспортные, городские сразу хлоп – на 15-20% повысились. И одновременно почти Центробанк по существу начал девальвацию рубля. Т.е. наши зарплаты, пенсии, все что становятся менее емкими по своей покупательной способности. Т.е. власть отсыпается на простых гражданах, потребителях, на которых и возложено основное бремя по компенсации последствий нынешнего кризиса.
ПРОНЬКО: Но может быть такова ситуация? Изменилась конъюнктура рынка, негде черпать вот тот золотой шлейф, который был все минувшие годы.
ЛЕОНОВ: Золотой шлейф большой был, и тут уж нас убеждали, что мы обложены со всех сторон подушками безопасности, что рубль вообще будет скоро либо мировой валютой,
ПРОНЬКО: Либо региональной.
 ЛЕОНОВ: Но по крайне мере региональной валютой. И мгновенно, конечно, все эти разговоры замолкли, потому что люди-то видят ведь цены на рубль в обменных пунктах, а не то, что говорят там иногда с экранов телевидения. Меня поразило, что когда даже президента спросили – а где вы храните свои сбережения, то ответил, что в рублях в российских банках. Меня так кольнуло, что неужели президент так ошибочно распоряжается личными или нас принимает за лохов, которые должны принимать на веру вещи, которые совершенно очевидно не соответствуют действительности. Поэтому, конечно, с учетом вот этого резкое падение покупательной способности граждан, повышение всех видов цен на все, ЖКХ и все это, связанное с жильем. Чем тяжело? Продовольствие, одежду человек может в конце концов ужаться. Вместо белого хлеба будет черный покупать, не два яйца съест в неделю, а одним ограничится. Но он же не может остаться без электричества. Он не может остаться без горячей воды. Он не может выбежать из квартиры, потому что квартплату ему повысят независимо от того, живет он там или не живет. Т.е. это как раз те куски нашей жизни, которые облагаются данью, от которых мы убежать не можем. Как бы мы не экономили, как бы мы не ужимали свои бюджеты, но этого мы уже избежать не можем. Из нас будут выдавливать вот эту самую кровь по капельке, по капельке в течение всего года.
ПРОНЬКО: Смотрите, в конце минувшего года, когда еще Федеральная тарифная комиссия не утвердила очередное повышение в т.ч. из Минэкономразвития раздавались голоса отдельных чиновников, что давайте ребята не будем этого делать с 1 января 9-го года, в общем-то, конъюнктура рынка опять-таки изменилась и энергоносители стали значительно дешевле. Там логическая линейка очень четкая выстраивается. Тем не менее, почему, Николай Сергеевич, пошли на это повышение, по вашему мнению?
ЛЕОНОВ: Я никогда не смотрю на действия власти как на действия, ориентированные на поддержание уровня жизни населения.
ПРОНЬКО: А это разве не главная цель власти?
ЛЕОНОВ: Проще пареной репы было бы выступить любому представителю власти, я имею в виду президента или премьер-министра, и сказать такими же словами, какими высказываются и руководители европейских стран, американские президенты. Что в первую очередь, мы гарантируем целиком, скажем, банковские вклады физических лиц.
ПРОНЬКО: Полностью?
ЛЕОНОВ: Полностью как обязательство не снижать уровень жизни населения. У нас вот таких слов нет. У нас ведь гарантированы банковские вклады всего лишь на 700 тысяч рублей. Это копеечная сумма по любым стандартам. Она абсолютно не относится даже к среднему классу, это мизерная сумма. Никто никогда с нами не советуется и не обсуждаются даже в Думе вопросы о повышении вот таких тарифов, цен.
ПРОНЬКО: Почему? Почему нет обсуждения?
ЛЕОНОВ: Дело в том, что финансы в России, финансовое хозяйство является высшей секретной сферой, в которую ни граждан, ни Думу не посвящают. Еще будучи я помню депутатом ГД 4-о созыва, я первую фразу, которую услышал при инструктаже молодых депутатов – не вносите, пожалуйста, никаких законопроектов, которые бы повышали социальные обязанности государства, это прерогатива правительства. Вы можете вносить любые инициативы, но только в правительство, а не в Думе. Вот если правительство скажет добро, тогда вам будет дан зеленый свет на обсуждение тех или иных инициатив. А если нет, извините и помолчите. Бюджет наш огромный, это основной документ. Депутаты шутили и тогда. А бюджет – это, говорят, как священная книга, которую с одной стороны сцены вносят, а с другой стороны сцены выносят. Вносить в него изменения по профициту или дефициту запрещается даже ГД.
ПРОНЬКО: Но вот смотрите, с другой-то стороны высокопоставленные государственные чиновники говорят и подчеркивают, что все социальные обязательства, ранее взятые государством, будут 100% выполнены.
ЛЕОНОВ: Ну, в этой фразе сразу заложено внутреннее лукавство. Ведь если социальные обязательства обеспечивают как казалось бы потребительский уровень населения прекрасно, но начинается рост цен при стабильной заработной плате. Ваши социальные обязательства сокращаются естественно. Вы меньше покупаете, вы меньше потребляете электричества, вы стараетесь переходить на другие лампочки ватности или другие вообще, экономящие электричество. Т.е. вы начинаете сами сокращаться. Ваши социальные обязательства государство не гарантирует на том уровне, на котором они были.
ПРОНЬКО: А может быть, это дело самого человека? Т.е., вот ситуация изменилась, нет теперь этих нефтедолларов больших. Может быть, как-то свою жизнь не только откорректировать в части сокращения затрат, но и в части, попытаться заработать еще больше, если есть такая возможность?
ЛЕОНОВ: Конечно, если бы мы создали совершенно нормальную, естественную, здоровую экономику, которая является единственным здоровым базисом для жизни нации, это было бы другое дело. Ведь любое монопольное или монокультурное развитие экономики, независимо, мы жили на нефти и на газе, другие жили когда-то на кофе, третьи жили там на зерне. Но когда вы зависите от одной всего лишь экспортной продукции какой-то, вы неизбежно ставите себя в крайне уязвимое положение. Мировой рынок есть мировой рынок. Кстати, он поддается таким влияниям, которые не всегда еще объясняют наши экономисты. Скажите пожалуйста, почему, например, нефть, которая стоила 150 долларов всего лишь там полгода назад, сейчас стоит втрое меньше? При том же количестве авиационных рейсов, корабельных рейсов, при том же потреблении военной промышленности. Да и вообще-то промышленность на Западе, сократилась где-то на 7, на 8%, а нефть упала в три раза.
ПРОНЬКО: Ну вот аналитики и эксперты говорят, в ожидании такой мощнейшей рецессии мировой экономики. Что будет сокращаться потребление.
ЛЕОНОВ: Значит мы должны с вами признать, что в формировании цены на нефть фигурируют не только объективные потребности мировой экономики, но и существуют какие-то мощные спекулятивные интересы.
ПРОНЬКО: Абсолютно.
ЛЕОНОВ: Поэтому вы посмотрите. Кто производит нефть? Основные противники США. Венесуэла, Иран, Россия, ну, арабские страны.
ПРОНЬКО: Саудовская Аравия, все-таки там…
ЛЕОНОВ: А Саудовская Аравия играет так, роль, как говорят, не вашим, не нашим, за пятак спляшем. А кто основные потребители нефти? Это США самое главное, это развитые европейские страны, это Япония, Китай. Они выигрывают от нынешней ситуации. Вот в какой мере эти главные потребители нефти сыграли на рынке такую роль, что нефть грохнулась вот на такой уровень, вот это, так сказать, вопрос, который еще нашим экономистам серьезно изучить. Равным образом и правительству. И поэтому, конечно, игра о том, объединяться ли всем производителям нефти в единую организацию ОПЕК или все-таки сохранять нынешнюю раздробленность, которая имеет на свете – это вопрос жизненной заинтересованности привилегированного миллиарда.
ПРОНЬКО: Смотрите, Николай Сергеевич. Вот все эти месяцы, последние три месяца я задаюсь одним единственным вопросом. Причем в этой студии я общался и с действующими политиками и с публицистами и с аналитиками и с экспертами и кого здесь только не было. Я спрашивал один единственный вопрос. Почему вот в эти жирные годы, начиная с 2004-го, уже точно, когда тренд изменился и цены поползли на сырье вверх, почему мы не начали заниматься диверсификацией и реструктуризацией российской экономики? Причем я этот вопрос вам задаю еще и как представителю, скажем так, власть предержащих Советского Союза. Ведь СССР тоже держался за счет нефти и газа и такая же кризисная ситуация возникла резко рухнувших цен на углеводороды. В чем причина?
ЛЕОНОВ: Иногда проводят аналогию между советским периодом и нынешним. Мол, вот тогда махнулись нефтью, проиграли эти нефтедоллары. Вот и сейчас тоже грохнулось. И не совсем корректно. Мы должны просто помнить о том, что при советском режиме половину нашей нефти мы продавали не на вольном мировом рынке за эти колеблющиеся цены, а поставляли по твердым ценам Совета экономической взаимопомощи все странам т.н. социалистического содружества – ГДР, Чехословакия, Польша и т.д.
ПРОНЬКО: Страны СЭФ.
ЛЕОНОВ: Мы им поставляли по твердым ценам, которые никогда не менялись. Это была плата за наше политическое единство, за наше участие в едином военном блоке и поэтому, конечно, доходы советского правительства не были столь гигантскими, которые образовались в России.
ПРОНЬКО: Т.е. это в определенной степени была благотворительность?
ЛЕОНОВ: Эта была благотворительность. Но не совсем благотворительность. Это была плата за политическое и военное единство, вот как. И тогда даже та маржа, которая была за счет получения высоких цен на мировом рынке, и тогда была использована советским правительством плохо из рук вон. Вот все эти шикарные здания обкомов, даже Белый Дом в Москве, который расстреливали.
ПРОНЬКО: На Краснопресненской?
ЛЕОНОВ: Да-да. Они же были построены вот на те самые деньги. По всем областям, краям, в республиках в то время были построены шикарные, новые, модерновые здания. Это были вложены нефтедоллары той советской власти. Конечно, тогда пытались сделать и хорошие вещи. Был такой Костандов, министр химической промышленности. Он закупил огромное количество тогда техники, которая бы перерабатывала нефть в конечный нефтепродукт, как бы сказали мы. И особенно в химические продукты. Но уже и времени оставалось мало у советского правительства. Я помню, что тогда на складах, когда уже рухнула советская власть, было обнаружено неустановленного импортного оборудования на сумму порядка 4-5 миллиардов долларов. Т.е. даже то, что мы хотели поставить, речь шла, конечно, о модернизации наших нефтеперегонных заводов, о создании химической промышленности, не было выполнено. Поэтому головотяпство тогдашнее носит такой же определенный характер, было повторено в более крупном, гомерическом масштабе вот в эти годы, когда мы получили триллион долларов, триллион долларов – так эксперты оценивают прибыль вот в эти «жирные» годы, как вы называете.
ПРОНЬКО: Почему? Вот ответ каков на этот вопрос? Ведь это очевидные вещи, занимайтесь внутренними инфраструктурными проектами, в конце концов внедряйте новые технологии переработки, чтобы добавленная стоимость, ну, эти понятия в учебниках написаны во всех.
ЛЕОНОВ: Ха-ха.